Не любить невозможно - Страница 26

Вначале она пыталась уверить себя, что Энтони Дуглас и его приятели просто не могут быть замешаны ни в чем противозаконном, потому что им это попросту ни к чему. Они происходят из материально обеспеченных семей, они хорошие студенты и подают надежды как будущие специалисты. Во всяком случае, это касается Энтони. Насколько она уже успела узнать, у него блестящие перспективы на выбранной им стезе. Так какой же смысл все это разрушать своей глупостью? С точки зрения Сюзанны, никакого. Глупо и бессмысленно.

Но, возможно, она просто чего-то не знает? Быть может, что-то ускользает от нее?

Она попробовала подойти к ситуации с другой стороны — со своей. Да, она слышала обрывки разговора, который, следует признать, звучал весьма подозрительно, но доказательством вины служить никоим образом не может. Да она, наверное, и не придала бы ему большого значения, если бы Энтони не посоветовал ей держать рот на замке. Именно его слова, сказанные угрожающим тоном, и злой взгляд чуть прищуренных глаз убедили Сюзанну в том, что дело серьезное и что угроза Энтони Дугласа не пустой звук. От него можно ожидать чего угодно.

Ну и что в конечном счете она имеет? А то, что ей случайно стало известно то, чего никто не должен был знать, и что, вполне возможно, ее жизни угрожает опасность.

Какие еще у нее есть варианты помимо того, чтобы молчать? Конечно, она может рассказать о своих подозрениях в полиции, или сказать об этом декану, или в крайнем случае посоветоваться с заведующим кафедрой. Но о чем? Об обрывках фраз, которые показались ей подозрительными? Об угрозе Энтони? Но ведь у нее нет никаких доказательств, ни единой улики, а без этого ее могут счесть просто чересчур нервной и мнительной особой. Тем более что она работает здесь без году неделя, ее здесь плохо знают, да и сама она пока еще не сошлась близко ни с кем из коллег. В то время как Энтони и два его друга, напротив, на очень хорошем счету, они из уважаемых семей и все такое прочее.

Короче, все упирается в доказательства, а их у нее нет. Следовательно, она вынуждена молчать о том, что ей известно, о своих подозрениях. И должна перестать встречаться с Норманом, во всяком случае на людях, ведь в противном случае она подвергнет опасности не только себя, но и его.

Норман ничего не знает о ее подозрениях, а значит, особенно уязвим для того, кто затаился, чтобы нанести удар. Возможно, она преувеличивает опасность, но что, если нет?

Внезапно рука Сюзанны, расправляющая оконную штору, замерла. А что, если они уже видели их вместе и пришли к выводу, что Норман представляет для них угрозу? Что, если на него где-нибудь нападут? Она не сомневалась, что Энтони Дуглас на это способен. Двое других, возможно, и нет, а вот он наверняка. Он не задумываясь примет любые меры, чтобы не допустить разоблачения.

От этой мысли ее бросило в дрожь, тяжесть камнем осела на сердце. Нет, она не может, не имеет права подвергать Нормана нешуточной опасности. Каким бы сильным и мужественным ни был Норман, он, как и любой другой, может попасть в ситуацию, где окажется уязвимым.

Нет, она не должна допустить подобное. Как только Норман в следующий раз позвонит ей, она решительно заявит ему, что больше не будет с ним встречаться ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо вообще. Ему никогда не узнать, насколько ей будет это тяжело, но ведь это для его же блага.

Сюзанна решительно взяла в руки мобильный и включила его. Не успела она его положить обратно, как телефон зазвонил, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. На дисплее высветился номер Нормана. Ее сердце вначале ухнуло в пятки, затем подскочило к горлу и забилось там часто-часто. Сделав глубокий вдох, она ответила.

— Да, Норман.

— Сюзанна, девочка, куда ты запропастилась?! Почему твой телефон не отвечал? Я все утро пытался дозвониться. Решил: если сейчас снова не ответишь, поеду к тебе домой.

— Я… э-э… — замялась она, — вчера вечером выключила мобильный, а сегодня просто забыла включить, — .солгала она.

— Но ты не отвечала и по домашнему.

— Наверное, как раз ходила в магазин.

— Уф, слава богу, а то я прямо весь извелся. Я очень рад снова слышать твой голос, дорогая Сюзанна. — В его тоне послышались теплые, обволакивающие нотки, против которых невозможно было устоять.

— Правда? — выдавила она.

Я тоже очень рада тебя слышать! — хотелось крикнуть ей.

— Ты же знаешь, что да. А ты?

— Я… тоже, — не могла не признаться она.

— Замечательно. Значит, я могу надеяться, что ты подаришь мне сегодняшний вечер? То есть… если, конечно, у тебя нет каких-то неотложных дел.

Она молчала. Она знала, что должна сказать решительное «нет» и покончить с этим раз и навсегда, но у нее не хватило сил сделать это. Нет, она слишком слаба, чтобы вот так взять и отказаться от мужчины, который ей невероятно, безумно нравится. Слишком слаба…

— Сюзанна?

— Да?

— Почему ты молчишь? Прошу тебя, скажи… Ты ведь проведешь сегодняшний вечер со мной, да?

— Да, — прошептала она. Вот вам и решительное «нет». Она услышала в трубке облегченный вздох, но, может, ей просто показалось?

— Спасибо. Уверяю тебя, ты не пожалеешь.

О проведенном с ним времени — никогда, но вот о нарушенном собственном решении — вполне вероятно.

— Чем мы займемся? — спросила она и тут же поняла, что это прозвучало несколько двусмысленно. К чести Нормана, если он и заметил, то не стал заострять на этом внимания.

— Ты не против, если я свожу тебя в Луисвилл — это в соседнем округе, около пятидесяти миль на юго-запад. Там неплохой музыкальный театр. Сегодня дают «Розу и флейту».